Главная | Регистрация | Вход
Cекреты гейши
Меню сайта
Наш опрос
Оцените мой сайт
Всего ответов: 544
Статистика

Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0
Форма входа
Поиск
Календарь
«  Март 2024  »
ПнВтСрЧтПтСбВс
    123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031
Архив записей
Друзья сайта
  • Официальный блог
  • Сообщество uCoz
  • FAQ по системе
  • Инструкции для uCoz
  • Япония: Идеология веревки

    Япония - страна многочисленных, разнообразных и очень экзотических, на наш взгляд, культов. Один из них посвящен… веревке. Специалисты по японской культуре с удовольствием разъяснят вам, что священный вервий симэнава – один из немногих зрительных воплощений места обиталища духов ками в традиционной религии синто. Исследователи моды непременно заметят, что пуговицы являются, мягко говоря, совершенно нехарактерной деталью для японской одежды, а нормальный обыватель, попавший в Японию, будет удивлен обилием всяческих изящных узелков на столь, казалось бы, неподходящих для этого местах, как открытки. Недавно японцы неосознанно задекларировали свою любовь к узелкам, явив миру эмблему Токио, как города-претендента на проведение Олимпийских игр 2016 года.

    Узелки и веревочки сами по себе очень связаны и с любовью, с японской сексуальной культурой. Подробно о древних японских традиция связывания кинбаку или сибари можно прочитать на профильных сайтах в интернете и в книге «Обнаженная Япония. Эротические традиции Страны солнечного корня». Чтобы узнать насколько это увлечение популярно у нас, я обратился за помощью к специалисту в области эротического связывании (бондажа) - Александру Соколову, известным в Рунете  под ником Alekzander, и его помощнице Анастасии Овсянниковой (Piggy).



    - Скажите, как можно определить то, чем вы занимаетесь? Я имею в виду не вашу специальность «в свете», а ваше увлечение в том японо-сексуальном мире, поговорить о котором мы и собрались.

    - Alek Zander: Я занимаюсь веревочным бондажом. Не стану называть это ни сибари, ни кинбаку, поскольку ни у кого не перенимал никаких специальных знаний в этой области. Я этому учился понемногу сам, так что не думаю, что вправе называть то, что я делаю, японским бондажом. Скорее я практикую веревочное связывание, стилизованное под него.


    - В любом случае, извините за каламбур, веревочное связывание оказывается тесно связанным со связыванием японским?

    - Alek Zander: Не совсем так. По большому счету, связывать можно с разных идейных позиций, то есть существуют разные идеологии бондажа, как сексуальной техники обездвиживания.

    В одном случае, это обездвиживание для того, чтобы с человеком что-то сделать - зафиксировать его и получить возможность удовлетворения своих противоестественных страстей: чтобы он никуда не убежал, а ты мог над ним «поизмываться». Конечно же, все это делается абсолютно добровольно - с обеих сторон. Разумеется, это игра, но игра, в которую играют всерьёз, «взаправду».

    В другом варианте, и это то, чем занимаюсь именно я, обездвиживание преследует эстетическую цель. Моя область приложения усилий – эстетизация беспомощности. При определённом настрое из этого можно извлечь много и познавательного, и позитивного, да и заряд эротизма в этом присутствует весьма сильный.


    - ?

    - Alek Zander: Для лучшего понимания придётся обратиться к культурному бэкграунду происхождения этой стилистики. Дело в том, что в Японии не существует традиции парных танцев. Казалось бы, при чём здесь танец? А при том, что в европейской, западной культуре парные танцы заполняют нишу общественно приемлемой эротизированной игры между мужчиной и женщиной. Игры «с полным контактом». А в Японии эта ниша была свободна. Точнее, она заполнялась несколько иными играми, поскольку природа не терпит пустоты. И вот одной из таких игр и является кинбаку.

    Конечно же, по сравнению с западным парным танцем, разделение на ведущего и ведомого куда более сильное. От плохого танцора можно избавиться, не дожидаясь окончания мелодии, а из верёвок не сбежишь. И тем выше требования к мастерству мастера верёвки. Как бы страшно ни выглядело со стороны происходящее, я работаю очень бережно. Одна из моих задач - дать женщине, находящейся в моих руках, ощутить, что она в безопасности, ничего плохого с ней не случится: она в руках у непреодолимой, но при этом бережной, теплой силы.

    Понятно, что полностью воспроизвести оригинальную стилистику всё рано невозможно. Например потому, что оригинальное кинбаку, или, по крайней мере, его истоки – это игра в изнасилование. Игра настолько всерьёз, что уже и не игра, а правда. Но отношение к сексуальному насилию в японской и в западной культурах разнится так сильно, что эстетизировать изнасилование в наших культурных традициях попросту невозможно. Слишком велик будет шок. А для японцев и для японок это вполне нормально благодаря одной национальной особенности: Япония – цивилизация статусов. Японка, оказавшаяся – в игровой ситуации - в статусе жертвы насилия, просто исполняет обязанности, наложенные на неё этой формой, и её самооценка зависит лишь от того, насколько хорошо она ей соответствует.


    - То есть японский вариант бондажа - это то, что очень гармонично для японцев в силу особенностей их менталитета и особенностей национальной сексуальной культуры?

    - Alek Zander: Примерно так, хотя, разумеется, и в Японии это правило действительно далеко не для всех. Но в целом обыгрывание конкретных ролей, статусов – это очень по-японски. Мы мало что знаем про эту страну, но, насколько нам известно, для них «пребывание в статусе» - основная поведенческая черта. В нашем случае, когда японка находится в статусе насилуемой женщины, она просто соответствует этому статусу, пока не произойдет его смена.


    - Я читал ваши многочисленные статьи в интернете, и мне показалось, что одна из главных идей «кинбаку по-русски» заключается в том, что секс и связывание - не совсем одно и то же, а часто даже взаимоисключающие вещи, которые должны быть разведены по времени. Секс между тем, кто вяжет, и связываемой, возможен, но потом – как дополнение.  Когда мы говорим о японском игровом изнасиловании, имеется в виду что там секс и связывание смыкаются?

    - Alek Zander: Совсем не обязательно. Японское связывание (или то, что я им считаю) это, в первую очередь, процесс эстетический. Если с эстетической точки зрения, в том числе с учетом эмоциональной насыщенности, в процессе бондажной сессии потребуется секс – прекрасно. Почему нет? Но, если эстетической оправданности нет – его не будет.

    Здесь надо еще раз подчеркнуть то, о чем мы говорили в начале: в западной культуре женщину связывают, чтобы обездвижить, чтобы она никуда не делась, не могла сопротивляться, и можно было бы безнаказанно заняться с ней сексом. Здесь сидят глубоко запрятанные неврозы: сексуальность это что-то опасное, она греховна! В любом ее проявлении, даже если она приятна, за сексуальность придется гореть в аду. Бондаж освобождает от этого чувства: «А вот если меня связали – я уже и не виноватая!». Понятно, что в японской традиции ничего этого нет, там нет самого понятия греха, и работают совершенно иные принципы, которые дают возможность большего сосредоточения именно на эстетической стороне вопроса.


    - Насколько я понимаю, у нас в России существует круг людей, которым близка тема связывания, в которой перемешиваются и западные, и японские, традиции. Как велик этот японский сегмент в русском бондаже?

    - Alek Zander: По нашим представлениям, очень мал. Все, что мы отсюда можем копировать – чисто эстетическая, внешняя сторона. Вот те, кто этой эстетикой увлекся, тот этим и занимается. Причем, доходит и до смешного: если связывать по-японски, то обязательно надо нарисовать девушке косые глаза, халат надо широким поясом перепоясать. Иначе, мол, это будет не японское связывание. А веревка, если ее длина измеряется не в сяку, а в метрах, это плохая, негодная веревка. Но и весь сегмент  нормальных японофилов у нас очень мал из-за того, что мало кто способен воспринимать кинбаку на эстетическом уровне, а не на практическом.  Да, смотрят на сеансы японского связывания с огромным интересом очень многие, но вот повторить это, практиковать решаются очень немногие, а получается - у еще меньшего числа.


    - Японская техника бондажа сложнее, чем европейская?

    - Alek Zander: Техника - нет, не сложнее. И там и там производятся одни и те же вещи: привязывание одного предмета к другому.


    - А сеансы именно кинбаку – японского бондажа у нас проводятся?

    - Alek Zander: Да. Я, например, провожу.


    - Насколько велика ваша аудитория в целом и сколько из них мы можем выделить японофилов?

    - Alek Zander: Хороших мастеров, работающих в японском стиле, я знаю двоих-троих. Плюс есть примерно десяток эпигонов, старательно воспроизводящих внешнюю сторону, не очень понимая, что за ней стоит. «Бешеные дятлы», меряющие сантиметры в сяку, входят в эту же десятку. Это на весь бывший Советский Союз. Всего же, на близких нам интернет-ресурсах зарегистрировано около 10 тыс. человек – аудитория большая. На тусовках, перед которыми мне доводилось выступать, собирались одновременно 500-600 зрителей и участников. Это много. При этом выступление хорошего мастера «цепляет» большинство присутствующих, даже не поклонников БДСМ.


    - Зачем это нужно женщинам? Почему некоторые из них хотят, чтобы их связали?

    - Piggy: Я так и не научилась отвечать на этот вопрос… Сразу оговорюсь: это нужно не любой женщине. Той, которой нужно, это необходимо для того, чтобы почувствовать себя целым…. Веревка соединяет, держит женщину. Не дает ей рассыпаться на кусочки. Веревка дает возможность почувствовать себя целой, свободной от текущего контекста жизни, круговорота событий, мелочей, которые постоянно в голове, которые беспокоят и тревожат. Это пафосно и глупо, но это - про любовь: весь внешний мир отсекается, его нет, он недоступен, и остается взаимодействие с партнером. Больше - ничего вообще. Основное – возможность отрешение от всего окружающего.


    - Это может быть вариантом экзотической сублимации своей подчиненности, зажатости в обычной жизни, страха – такого бытового садомазохизма? Перенос страхов в игровую нишу?

    - Piggy: Чего-чего, но только не страхов. Кинбаку – это совершенно не страшно. Есть, конечно, разные люди, некоторым нравится и пугать. Но по нашим представлениям, и, по крайней мере, в японском бондаже, в японской стилистике, нет ничего брутального. Это может быть тяжело, это может быть трудно, как может быть трудно делать физические упражнения, но это не должно быть больно! Боль – категорическое показание к тому, что что-то не так, надо все останавливать, иначе может плохо кончиться.

    Так что речь не о страхе. Это возможность безнаказанно, не боясь, почувствовать себя слабой, и отдаться этому ощущению, понимая при этом, что этим не злоупотребят. Это покой, расслабленность, умиротворенность.


    - Для японцев эта ситуация, насколько я понимаю, гармонична по определению. Если не для всех, то для многих, естественна, в силу национальных традиций, ситуация, когда женщина находится в подчиненном положении. Это такая извечная ролевая игра, иллюстрирующая сексуальные менталитеты японского мужчины и японской женщины. Для нас, наверно, это все-таки не так характерно?

    - Piggy: Мы можем судить по собственному опыту, но он соответствует японской модели: наше семейное неравноправие задекларировано: он – главный, я – подчиненный. Если же говорить не о нас, то это действительно многих пугает. Многие, кто балуется действительно болезненным, неприятным и жутким садомазо, пугается веревки: «Ну как же – меня свяжут! Я буду висеть. Ой, нет, боюсь, боюсь!». Страшно потерять контроль, оказаться в зависимости от другого человека.

    - Alek Zander: Страшно - довериться. Повседневная жизнь постоянно вдалбливает: «Не надо доверять чужим!» А в человеке живет потребность верить в людей, в то, что они добрые, что окружающий мир светел. Своими бондажными сессиями я и стараюсь это показать.


    - Тогда получается, что женщина, которая чувствует проклевывающееся желание это попробовать, должна быть уверена, что ее партнер – хороший мастер, и ее не обидят. Это сильно напоминает выбор школы для тех, кто начинает заниматься боевыми искусствами – сначала надо убедиться, что сэнсэй хорош. 

    - Alek Zander: Конечно, это же вопрос личной безопасности, и это общий постулат «всея БДСМ».


    - По вашим рассказам у меня сложилось впечатление, что бондаж, кинбаку – самый легкий, эротически окрашенный вид БДСМ.

    - Alek Zander: Вовсе нет. Наоборот, это один из самых сложных и насыщенных пластов БДСМ. Внешне – да: легко и изящно. Вся сложность на дне. Более того, это самая опасная садомазохистская практика из всех существующих. Опасна она тем, что травма обездвиженного человека незаметна в момент возникновения, ее не видно. Пока человек обездвижен, кажется, все нормально, а развяжешь – у него проблемы серьезные с сухожилиями, например. В играх с асфиксией или с кровью это невозможно. Там видно, когда человек начинает задыхаться, или когда кровь не того цвета пошла, и можно сразу принимать меры. В бондаже, к сожалению, травмы не видно.


    - Что получается в итоге? Бояться не надо, но следует быть осторожными?

    - Alek Zander: На мой взгляд, это самое универсальное жизненное правило: бояться не надо, но надо быть осторожными.

    - Piggy: И не забывайте о технике безопасности, которая, как и во всех остальных случаях, пишется кровью.



    Текст: Александр Куланов
    Фото кинбаку: Александр Соколов.

    Интервью: "Знакомство с японской эротической практикой"

    Интервью с Osada Steve
    Besucherzahler looking for love and marriage with russian brides
    счетчик посещений