Главная | Регистрация | Вход
Cекреты гейши
Меню сайта
Наш опрос
Оцените мой сайт
Всего ответов: 544
Статистика

Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0
Форма входа
Поиск
Календарь
«  Март 2024  »
ПнВтСрЧтПтСбВс
    123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031
Архив записей
Друзья сайта
  • Официальный блог
  • Сообщество uCoz
  • FAQ по системе
  • Инструкции для uCoz
  • назад

    Вкус победы

    В тот день я в очередной раз отправился покупать телефон. А это дело в Японии совсем не простое. Особенно для иностранца. Хорошо известен тот факт, что японские производители сотовых телефонов переняли свое секретное искусство напрямую от ниндзя. Первый закон ниндзя‑рекламы – рекламировать, но не давать, набивая цену. Новые модели японских телефонов активно рекламируются в иностранной прессе, производители даже пишут пресс‑релизы на английском языке. Но эти телефоны никогда не продаются за пределами Японии. Да и в самой Японии просто так у иностранного туриста не получится купить сотовый телефон. Никакой, даже предоплаченный. Можно разве что взять специальную, ухудшенную для иностранцев, модель напрокат в аэропорту. А потом обязательно вернуть. Но вот купить – ни в коем случае. Спрос у иностранных туристов на японские сотовые телефоны уже создан такой, что на Акихабаре специально для них продают пластиковые муляжи телефонов с витрин, но муляжи только устаревших моделей, конечно. Чтобы ниндзя‑закон не нарушать.
    К несчастью для ниндзя, если иностранец имеет вид на жительство в Японии, то по закону это дает право покупать сотовый телефон, если предъявить японский документ и разрешить оператору снять и сохранить себе на память его копию. Ничего с этим не поделаешь, производителям остается лишь стискивать зубы. При виде иностранца у продавцов сотовых телефонов зубы стискиваются и так автоматически, а особенная вредность все равно так и прет. Отличить вредного японского продавца от доброго японского продавца очень легко. При заполнении контракта у доброго продавца разрешается все: и имя‑фамилию с адресом написать латинскими буквами (или просто продиктовать адрес – продавец сам нарисует иероглифы за вас), и подписаться подписью, вместо японской печати ханко, обычно у иностранцев отсутствующей. Злой продавец не только заставляет все писать обязательно иероглифами, но и непременно будет блаженно улыбаться, наблюдая за процессом выведения иероглифов по черточкам старательной иностранной рукой.
     
    Сколько уже можно!
    – Иностранцам нельзя платить за сотовый телефон самим в магазине, необходимо дать свой счет в банке, чтобы мы с него сами снимали сколько нужно.
    – Как же нельзя – вот у меня уже есть два телефона от вашей же компании – плачу сам.
    – Э… Раньше было можно, теперь нельзя.
    – А где это написано?
    – Э… У вас медицинская страховка с работы есть?
    – Есть, вот. – Знаете, если есть медицинская страховка, то можно…
     
    Весь этот процесс мне давно надоел, и в этот раз я твердо решил его избежать. Пошел в дорогой магазин. Прямо в районе Гинза. Там такие девушки вежливые работают и иностранцев не боятся – в центре города у нас иностранцев много. Очень приятно. Девушка сразу согласилась, что телефон я могу купить. И даже сразу взяла полную сумму наличными за телефон и аксессуары (кредитные карты они принимают, но тогда цена выше!). И даже после этого села и принялась объяснять подробно для глупого иностранца контракт. Все очень понятно стало. Например, контракт заключается пожизненно и с этих пор фиксированную сумму в месяц плюс цену за разговоры я обязан платить до своей смерти, либо платить штраф, если хочу разорвать контракт досрочно. Но на самом деле по закону вечных контрактов не существует, поэтому контракт заключается все‑таки на год с автоматическим продлением, и если прийти точно в юрьев день заключения контракта, но ровно через год, то из кабалы удасться выйти, не платя штрафа! А план с неограниченным интернетом обозначает, что интернет максимум два часа подряд, а потом начинается дополнительная штрафная оплата. Которую легко избежать, если каждые два часа разрывать связь и соединяться снова.
    И контракт дружелюбно сразу помогли в магазине заполнить. И адрес с именем латинскими буквами разрешили написать. Там еще в контракте следовало написать домашний и рабочий телефоны (чтобы меня они смогли найти, если что), но домашнего телефона у меня никакого нет (зачем?), а рабочий свой телефон, я, естественно, не помнил, потому что никогда им не пользовался. Но нужен был какой‑то токийский номер на 03, и я лихо вписал свой рабочий телефон с прошлой работы. Все так хорошо и быстро получилось, что я даже не успел заподозрить неладное, хотя стоило бы.
    Итак, милая девушка все объяснила, но телефон не отдала. Предложила погулять тут по магазину полчасика, потом она позвонит и попросит подойти забрать телефон. Вот что значит дорогой магазин в центре, сказал я себе и уже настроился, что уйду с новым телефоном, обрадовался заранее. Хожу, гуляю, товары смотрю. Минут через 20 девушка звонит и говорит, что тут маленькая проблемка, подойдите, пожалуйста. Вернулся к кассе. Мне передают трубку, так как со мной хочет поговорить представитель сотового оператора. И он мне сообщает – позвонил вам на работу, а там номера такого нет. Ну, естественно. Офис‑то переехал. Я говорю, ну ошибся я, подождите, узнаю свой рабочий телефон правильный. А между прочим уже 9.30 вечера, я же сразу после работы в магазин пошел. Я уже очень злой, усталый, голодный, хочу еды, телефон и к себе домой. Вместо этого пришлось звонить домой начальству. Мой рабочий телефон, конечно, это выяснить не помогло, но хоть рабочий телефон начальства я узнал. Сказал его. Оператор попросил подождать еще несколько минут. Я снова пошел гулять по магазину. Потом меня снова позвали. И сказали, извините, но на новом рабочем телефоне никто не подходит. Не удивительно! 10 вечера! Нормальный народ‑то, наконец, домой пошел!
    Тогда не дадим вам пока телефон, говорит. Вот если мы завтра позвоним и какой‑нибудь японец на работе подтвердит, что ты там работаешь – вот тогда телефон и получишь.
    У меня такое подозрение, что в телефонных компаниях работают какие‑то специальные враги народа. У них там при приеме на работу опыт массового геноцида в некрупных размерах, случайно, не требуется? Помню, еще когда проводил домой интернет, то моему голословному утверждению, что разрешение от хозяев дома у меня есть, мне никто не поверил. Попросили, чтобы им позвонили хозяева и подтвердили. Я тогда позвонил хозяйке и попросил позвонить в телефонную компанию и подтвердить. Хозяйка позвонила, но ей тоже не поверили – сказали, что поверят, если им позвонит ее муж, потому что муж – это мужчина в доме. Вот когда муж с работы вернулся и им позвонил – только тогда и поверили. А у меня, такое везение, сейчас на работе начальница а не начальник. Женщина, а не мужчина. И даже не японка. Внутренний голос стал подсказывать, что этот номер с этим номером тоже не пройдет. Обидно жутко. А тут разные японцы довольные один за одним с новыми телефонами из магазина уходят.
    Девушка сказала, чтобы я не расстраивался и приходил завтра – утро вечера мудренее. Приходи в обед. Ну, я, конечно, пришел в обеденный перерыв на следующий день в магазин. Почему‑то без денег и без телефона оставаться довольно обидно. Так бы я плюнул, но деньги‑то уже у них. Более того, пока я был на работе, я даже узнал свой правильный рабочий телефон. Девушка в магазине разводит руками – чего‑то пока не получилось. А я с работы припер документ с целым списком телефонов рабочих. И даже с моим. Вот, говорю, абсолютно правильный мой рабочий телефон. Девушка звонит с этим списком снова сотовому оператору и говорит, что мол, вот, наш гайдзин телефон свой правильный принес. Мол, вот у него даже компания большая, я смотрю, вот столько человек по списку, и даже японцы там есть, да. Ну, хорошо. Подожди немножко, говорят, погуляй, теперь телефон дадим.
    Гуляю снова по магазину. Через некоторое время снова зовут меня.
     – Знаете, мы позвонили по вашему "правильному" рабочему телефону, и там никто не подходит!
    – Э… Вы меня видите? Я вот. Тут я. У вас в магазине. А телефон рабочий. На работе. Правильный. Наземный. Вас сотовый телефон мой для контакта не устраивает. Телефон там, я тут. Обеденный перерыв уходит, я сейчас снова злой и голодный, но тут, пред вашими очами. А телефон там. Что тут непонятного?
    – Да… Тогда пока ничего не получится. И я не могу, конечно, обещать, что получится потом, но вы, пожалуйста, все‑таки вернитесь на работу, мы вам через полчаса позвоним, подойдите там к телефону и подтвердите что это вы, и если все будет хорошо, то мы вам позвоним еще раз, когда надо прийти за сотовым телефоном.
     Вернулся на работу. Они позвонили. Вечером вернулся в магазин. Получил телефон. Вот же, какой ты, вкус победы!
     
    Как хорошо уметь читать

    Приехать жить в Японию – все равно, что родиться заново. Нет, в теории, конечно, можно подготовиться, прочитать умных книжек или даже глупых книжек вроде этой, благо их много, в общем, собрать развед‑данные, а затем, приехав на место, узнать, что все это неправда. Это не мой метод. Я пошел более простым путем. Я приехал в Японию, не зная о Японии ничего, ну разве что это какой‑то остров.
    Ну, неужели же взрослый человек на месте не разберется. Несомненно, разберется. Но я даже не мог представить, с чем придется разбираться. На столике в кафе лежат несколько одинаковых пакетиков, отличающихся лишь иероглифами на упаковке. Делайте ваши ставки господа, вот три варианта:
     а. Признаться официанту, что по уму вы недалеко ушли от трехлетнего ребенка и не знаете что из них сахар, а что соль.
    б. Проявить дух исследователя, открыть и попробовать на вкус каждый.
    в. Проявить дух труса и пить чай так.
     Да уж. Как хорошо уметь читать! Не надо к маме приставать, не надо бабушку трясти "Прочти, пожалуйста, прочти…”. Здорово, конечно, но это не мой метод. Я решил пробовать все подряд на вкус. Поход в столовую моего университета (я приехал в Японию иностранным студентом) напоминал разведку боем.
    Первый шаг – автомат при входе. Автомат принимает деньги и информацию о выбранном заказе. Беда, что блюда не нарисованы, а только опять же написаны иероглифами. Ну, где наша не пропадала, я‑то съем все что горит, но вот обидно оказаться выбравшим одну пачку соуса и никакого блюда к нему. Поэтому первое дело – наблюдение за очередью и запоминание позиций кнопок, которые нажимают японцы.
    Итак, 4‑й ряд, 3‑я кнопка. Мисо суп, вареный рис, угорь, палочки, маринованные редиски… Но как же это все едят? Развивается наблюдательность хищника – волка ноги кормят, а гайдзина – глаза. Выбираю столик в стратегической позиции, украдкой кошу глазами из‑под очков, запоминаю порядок поедания блюд, в какой руке и как держат палочки.
    Если совершенно точно не запомнишь – легко не только попасть впросак, но и даже привести японцев в священный ужас. Попытка полить пустой белый вареный рис соевым соусом будет воспринята в лучшем случае как намазывание сала шоколадом, в худшем – как сжигание флага. Хорошо, что фрукты встречаются в японском рационе редко, потому что если попробовать съесть, например, яблоко тем же способом, как его едят в России, просто откусывая от яблока, то это приведет окружающих японцев в состояние сильного непонимания происходящего – это как если бы у нас кто‑то начал есть апельсин или банан не очищая, просто откусывая. До чего же дикие эти белые варвары – качают головой японцы. Есть виноград с японцами – настоящая пытка. Ладно, яблоко, но они ножом аккуратно чистят от кожуры каждую виноградину перед едой.
    Важно запомнить и традиции. Каждую весну у светофоров появляются палатки волонтеров. Волонтеры дублируют сигналы светофоров, подходишь к переходу, волонтер тебе кланяется, говорит: "Подождите, пожалуйста, сейчас красный цвет, переходить дорогу нельзя”. Пешеходы кланяются в ответ, говорят, что мол, ничего страшного, подождут. Потом загорается зеленый, волонтер снова кланяется, приглашает рукой перейти улицу. Тут иногда даже если и не хотел, все равно приходится переходить и кланяться в ответ, спасибо, мол. А если ты в первый раз в Японии, к сезону не готов, машин нет, можно и такого человека на перекрестке не заметить, перейти в неположенное время, а он тебе и в след свистит, и руками машет, в общем, неловко получается. Стоят они не всюду, а лишь на самых тихих улицах, где машин нет совсем и велик соблазн перейти в неположенное время и место. Стоят группами по несколько человек, чтобы не скучать, потому что группа это сила, интерпретируют цвета светофора – потому что это власть. Ведь им же за эту работу даже денег не платят, власть – последнее наслаждение. Только что сам премьер‑министр сезон открыл, переведя кого‑то через дорогу по ТВ. А тут приходит гайдзин – и все портит. Или вот еще перед входами во многие рестораны прямо на земле стоят маленькие солонки, можно не заметить, наступить, рассыпать соль. А это от злых духов. Неудобно.
    Соль, спички – все другое. Спичек – нет. Плиты сами загораются. Спичка продается только сувенирная. И она не горит. Снять квартиру в Японии – тема заслуживающая отдельной книги. В моем институте находилось специальное агентство для студентов, в которое, ясное дело, ходили в основном именно иностранные студенты, потому что у них обычно больше денег. В агентстве на бланке к каждой квартире было специальное поле – можно ли туда с гайдзинами или нет. Сразу следом – можно ли с собаками. С магазинами, к счастью, проще – почти все магазины в Японии на самообслуживании, бери что нравится и неси на кассу, цены тоже все написаны привычными арабскими цифрами. Обычно. Первым местом, в котором я встретил на ценниках традиционные японские цифры иероглифами, оказался МакДональдс. Хорошо хотя бы, что я не ем мяса, проблема отличить свинину от говядины передо мной не стоит, а редиска от огурца всегда отличается по виду. А вот большую литровую бутылку черного соевого соуса легко перепутать с бутылкой кваса. Цвет и вид такой же, но что произойдет, если выпить соус? Однажды я рассказал знакомому на работе, что в России есть напитки брожения вроде кваса и кефира, и их считают очень полезными для детей, даже несмотря на маленький процент алкоголя. Он мне тогда показал в магазине пивную карамель – замечательные сладкие конфетки со вкусом пива. И с запахом пива. И с вполне приличным процентом алкоголя, таким пивным. Жуешь – и хорошо. Но вот если перепутать такие карамельки в середине дня с чем‑нибудь типа "ментос”, то это будет действительно свежее решение!
    Тофу, дайкон, удон, моти – таких продуктов я не видел никогда! Что с ними делать и зачем? Упаковку мисо каждый второй гайдзин принимает по виду за что‑то сладкое, вроде варенья, и это оборачивается очень горьким разочарованием. Потому что варенье сладкое, а мисо, как бы это помягче сказать, наоборот. Но ведь и питаться одними японскими бомж‑пакетами – вареным и засушенным рисом, который надо опускать в воду и есть, тоже не хочется. Попадаешься на чем угодно. Красная икра – вкусная вещь, но кто же знал, что ее здесь почти всегда продают сырой (иероглиф 生–"нама”). Вы представляете, как есть сырую икру? Я – нет. А мои навыки соления икры прячутся исключительно в недоступных местах моей генетической памяти вместе с другими полезными умениями, вроде пахания поля и доения коровы, унаследованными от моих крестьянских предков.
    Цены тоже, разумеется, не радуют. Еще бы они радовали. Хочешь выжить – учи еще один иероглиф, да еще просто таки неприлично сложный – 割引 – "варибики” – скидка. Используют его тоже не совсем очевидно 2割引 – это что такое за две скидки? Два процента? Нет, двадцать. Двадцать хорошо, но 50 лучше, а это совсем не 5割引, а 半額 "хангаку”. Чтобы пойти в туалет, придется выучить еще два иероглифа – 女 –"онна”, женщина, и 男–"отоко”, мужчина. А то ведь легко перепутать. И не дай вам бог попробовать нажимать на японском туалете на кнопки – в Японии нет своей авиационной промышленности, но есть туалетная, и, "если где‑то что‑то убыло, то где‑то что‑то прибыло” – пульты управления японскими туалетами снабжены не меньшим числом кнопок, чем летная кабина истребителя. И все подписаны иероглифами. Нажмешь куда не следует, и пользователя может катапультировать… Это на современном туалете, с кнопками.
    Туалеты в Японии бывают ровно двух видов – современные и традиционные. Так вот – традиционные – еще хуже. Выглядят примерно как дырка в полу, но на нее даже не понятно как пристроить задницу. Оказывается, садятся на них наоборот, лицом к бачку. И ведь, главное, этого никак не подглядишь. То есть не один из японских туалетов русскому человеку не подходит и таит в себе одни опасности. Неприятно. Может быть, в каких‑нибудь умных книжках об этом пишут?
     
    Гайдзины в своем отечестве

    Вот праздник окончания учебного года в институте, шумная толпа народа, студенты в черных костюмах, студентки в кимоно, зеленый чай из банок и жаркое солнце – и только вон там, вон в том углу, стоит маленькая кучка разноцветных людей – индусов, китайцев, русских, турок, французов – это иностранные студенты и они, как вы уже догадались, гайдзины.
    Моя начальница на работе думает, что относится ко мне так же, как к другим японцам. Она даже специально говорит со мной только по‑японски, хотя она знает английский гораздо лучше, чем я – японский. Но вот маленькая черта – она принесла мне бенто, но какой! Обенто, или как вежливо говорят о‑бенто, – готовый обед в коробке, который едят все японцы на работе. Обязательно состоит из риса и кусочков разной ерунды – жутко соленой красной рыбы, японских маринадов, рисовых макарон, соевого соуса и горчицы васаби. Мне же принесли гайдзинскую бенто – с котлетой и картошкой, правда к рису. Как можно есть котлету палочками, я вас спрашиваю? Впрочем, я убежден, что ее вообще есть нельзя.
    Отношение к гайдзинам в Японии нередко напоминает отношение к инопланетянам. Настоящий, правильный японец общаться с иностранцем близко не будет. Гайдзин в Японии, так же известный как страшный инопланетный Alien (да, да, именно так мы все тут и называемся в официальных документах на английском) является существом непонятным, загадочным и пола не имеющим. Ну вот, если бы на вашу землю прилетели бы зеленые с антеннами инопланетяне, то вы бы стали считать, кто из них мужчина, а кто женщина? Вот и японцы не считают. У нас в районе есть ежемесячная муниципальная газета, в ней публикуется каждый раз текущая статистика по району. Звучит она примерно так: "По данным на май 2003 года в нашем районе проживает 8570 мужчин, 9230 женщин и 120 гайдзинов".
    На самом деле для того, чтобы называться гайдзином, не обязательно даже родиться иностранцем. Гайдзином можно быть и в своей стране. Нужно‑то всего ничего – чувствовать себя другим. Мой турецкий друг Халдун рассказал мне недавно, что первое, что он сделал, когда вернулся в свой родной университет в Турции после года, проведенного в Японии – это пошел на такой же праздник и встал там с другими иностранными студентами. Он просто уже не мог и не хотел ощущать себя кем‑то другим.
    Так случается и с японцами – уедет человек за границу, а потом вернется в Японию, а он, глядишь, уже и гайдзин. И друзья у него сразу подбираются самые что ни на есть гайдзинские, так уж получается. Вот, например, японские друзья моей жены – протестанты, священники, учились за границей. А теперь вот вернулись, в страну, где даже просто японский ребенок слишком хорошо говорящий по‑английски в школе подвергается остракизму со стороны сверстников. А бывает так, что японцы и не могут вернутся. Например, во Францию уезжают многие японцы учиться, потому что во Франции японцы в правах на получение стипендии почему‑то приравнены к бывшим колониям. Учатся они во Франции, и потом оказывается, что все распределение на фирмы из института они пропустили, и что образование у них не то, и что возвращаться им особо и некуда. Получается, существует японская утечка мозгов. В США тоже многие уезжают, да и в моем институте студенты и ученые многие мечтают. Японские спортсмены уже уехали в США в таком количестве, что пресса сравнивает ситуацию с СССР, когда каждый спортсмен убегал, как только мог.
    Один мой японский друг, Наоки, родился в США. И вернулся в Японию. И первое что он сделал, когда вернулся в Японию – открыл свой дот.ком, тогда еще модно было. Наоки, конечно, японец, но он гайдзин. В его квартире круглые сутки жила, ночевала, гуляла такая толпа иностранцев, что квартира напоминала калейдоскоп – русские, немцы, бельгийцы, словаки, итальянцы. Не видно только японцев. Потому, что Наоки хотел быть другим и бросал своей инаковостью вызов.
    Вам доводилось когда‑нибудь наносить визит в японскую фирму? Думаю, по всему миру процесс в любой японской фирме всегда одинаков. Предположим, вам надо встретится с директором. Директор, конечно, выйдет не сразу, но сразу выбежит девушка, а может и бабушка, и, кланяясь вам в пояс и вежливо семеня маленькими шажками, обязательно принесет вам чай.
    Вы допьете чай – и вам принесут еще. Все время, обязательно, где‑то рядом находится эта девушка‑тень, молчаливая слуга, старающаяся не попасться вам на глаза и обеспечить вас чаем. Я знаю лишь одну японскую фирму, где это не так. Это – фирма Наоки. В ней вам тоже принесут чай, но принесет чай мужчина, генеральный директор. Сам Наоки. Потому, что он считает, и совершенно справедливо, что женщина, приносящая чай, – это моральная эксплуатация женщин в японском социуме. Когда к Наоки пришел на переговоры крупный представитель одной адвокатской конторы, то его глаза сами стали похожи на блюдца, когда Наоки сам подал ему чай. Честное слово, самые натуральные блюдца, как в аниме.
    Мне кажется, что наше гайдзинское место в мире именно такое. Что бог создал гайдзинов именно для того, чтобы те, кто считают себя в доску своими, могли посмотреть на самих себя и на нас глазами размером с блюдце.
     
    Дружба народов
     

    Одну мою знакомую китаянку зовут Мари. Просто Мари. Конечно, то, что написано в ее паспорте читается (теми кто умеет эти иероглифы читать) как‑то по‑другому, что‑то вроде Мей‑йонг‑жи, но всем коллегам и друзьям она сама всегда представляется как Мари. Мей‑йонг‑что‑то‑там – это не каждый русский выговорит, и уж тем более ни один японец. Мари – проще и удобнее, чем ждать всякий раз, пока попробуют произнести твое настоящее имя. Так легче. Мне‑то самому повезло, мое имя очень хорошо ложится на японские звуки, но тем, кому менее повезло, проще взять короткое и звучное новое имя на новой японской земле. Многие иностранцы и даже некоторые японцы тоже так делают: короткое имя – и вот ты модник. Скольких уже японских мальчиков пишут свое имя Кен, сколько японских девочек пишут свое имя Софи? Когда‑нибудь, и это не хорошо и не плохо, это просто факт, мы все забудем свои имена и тогда все наши имена станут, наконец, простые и звучные: Джон, Мэри. Нам гайдзинам в нашем гайдзинском плавильном котле сподручнее начать этот процесс.
    "Русский‑американец" (а часто и даже просто "мужчина‑женщина") – большинству японцев не до подробностей. Им не до нашей политики. Иногда идешь по улице и слышишь в спину: "Гайдзин га иппай". Мол, много гайдзинов развелось как‑то. Ну что же – я согласен – нас много. Мы встречаемся и разговариваем. Русские, американцы, канадцы, французы, китайцы, индусы. Мы все равны, все вместе работаем тут, все вместе гайдзины. Гайдзин гайдзину улыбается на улице. – "Здравствуй, коллега гайдзин". Мы все чему‑то удивляемся. Индусы удивляются, что японцы едят мясо. Знакомый индус говорит, что его каста мясо не ест. Вы русские, говорит, – это понятно, у вас холодно. А для чего японцам мясо есть – загадка! В большой пестрой компании мы болтаем про разные страны и из всех национальностей, оказывается, только японцы не знают, кто такой мой тезка Никита Хрущев, и что он стучал ботинком. Японцы‑то и о своей политике никогда не говорят, так чего уж им наша. Им не показывают. Дом где‑то сгорел, школьницу очередную зарезали – вот и все новости.
    Но характер жизни всегда прячется в мелочах. Это как ошибки в матрице – только по ним понятно, что происходит на самом деле. Мы все похожи, если смотреть крупным планом. А приблизить – нет, кое‑какие мелочи все еще торчат, то тут, то там, хотя вроде уже отпиливали что мешало.
    Я, безусловно, в жизни много чего не понимаю. Некоторые вещи я каждый раз вижу, а все равно постичь не могу. Например, почему на платных автодорогах, ведущих в Токио, табло, сообщающие о пробках, сделаны электронными. Электронные цифры предполагают, что в них что‑то должно меняться. Но ничего же не меняется! Давно пора сэкономить и сделать обычный стальной знак: "на протяжении 25 километров в сторону Токио – пробка". Или вот почему рядом со станцией Токио есть здание с названием "Новое Токио” и здание с названием "Токио”, но при этом то из них, что "Новое Токио”, значительно старее. С такой навигацией японцы непобедимы, просто потому что враг не пройдет. А если пройдет, то никогда не найдет место на парковке.
    Но японцы, естественно, не единственный талантливый народ. У меня на работе много программистов из Индии, и я давно понял – индусы тоже непобедимы. Как‑то один сотрудник поехал в Индию справлять свою свадьбу. Потом рассказал, что его свадьба длилась три дня, и каждый день было более тысячи разных гостей. Я обзавидовался и спросил у индуса в моей группе, который уже женат, как проходила его свадьба. Он сказал, что очень‑очень тихо, только близкие родственники. Маленько все было. Без размаха. Пришло всего 250 человек.
    Ох, какие все удивительные! И японцы, и русские, и индусы! У всех свои заморочки, кто бы мог подумать. И некоторым даже мало, что они гайдзины.
    Ко мне у чайного автомата подходит программист из Румынии:
    – Слушай, а ты русский или украинец?
    – Я? Русский.
    – Знаешь, у нас тут этажом выше работает еще один. Но он, оказывается, украинец. Я сейчас читал в новостях про газ – русские‑то теперь ненавидят украинцев, да?
    Мы с этим парнем, который работает этажом выше (кстати, я в первый раз узнал, что он украинец) – хорошие друзья. Я даже не знал, что ответить. Какие русские, какие украинцы? Я, если честно, отвык. На японских туристических брошюрах до сих пор есть один раздел "Путешествия и отдых в России", где среди русских городов перемешаны города Украины и Прибалтики. Это не потому, что японцы за СССР. Они просто не видят принципиальной разницы – Восточная Европа, она Восточная Европа и есть. Но горячих румынских программистов волнуют все детали.
     – Никто не любит Россию! Никто! Ну‑ка, назови хоть одну причину, по которой кто‑то может любить Россию? У нас в Румынии никто не любит Россию из‑за коммунизма. США – тоже хороши, но мы их любим хотя бы потому, что они против России. Не, русские люди – они ничего, ты славный парень, я против тебя ничего не имею, конечно, все русские люди замечательные. Но Россия! Ой, Россию никто не любит, я тебе говорю. Путин? Он же из КГБ. Этим все сказано. И еще тот, который Челси, они же все бандиты! Вот Румынию – Румынию все любят. Но может кроме болгар, но это не считается. А ты‑то как сам? Не тяжело быть русским? – Нет, не тяжело. Я тоже не люблю Путина. И я не выбирал быть русским. Но я родился им и не собираюсь быть никем другим. И знаешь, надо жить спокойнее. У меня явно больше причин не любить Путина, чем у тебя.
    И мы в Японии! В стране, где записать по‑русски "Toukyou‑tokkyo‑kyoka‑kyoku" (это все одно слово) я даже пробовать не хочу, а это название из одного слова, которое означает "Токийское патентное бюро”. С таким названием ясно, что у японцев действительно развиты мозги, так что там прямо рядом с "Токийским патентным бюро” находится специальный магазин головоломок "Торито”. Маленький магазинчик, в котором абсолютно никого нет, кроме огромных полок, полных головоломок. Даже продавщица все время чем‑то занята в подсобке, где, судя по звукам, еще несколько людей, занятых чем‑то подозрительным. Так или иначе, но головоломки есть совсем простые, а есть какие‑то шкатулки за стеклом (чтобы не украли) красивые, деревянные, драгоценные. При этом больше всего, конечно, японской продукции, но встречается и импорт – на одной полке мое внимание привлекли упаковки с надписью на русском языке – оказалось, что это специальный кубик‑рубик молдавского производства. То есть Молдавия, оказывается, является экспортером в Японию продуктов чистого ума, исключительно высоких технологий, и поэтому укропа в Японии нет вообще.
    Есть много загадочного. Вот, предположим, приезжает какой‑нибудь иностранец в Токио, попадает в метро и быстро узнает любопытный факт: штрафов в поездах нет вообще и поэтому ездить зайцем абсолютно безопасно, просто на выходе говоришь, что билет потерял. Японцы тоже почуяли, что иностранцы это уяснили, и в токийском метро повесили специальные пугающие надписи против подобного поведения: "если вы потеряли билет, то вы должны объяснить почему". Правильная угроза. Что самое страшное для иностранца в Японии? Попытка объясниться.
    И вот опять же прямо у моей работы есть специализированный магазинчик для японских отвязных футбольных фанатов, то есть магазин, торгующий выпущенными по лицензии у Диснея Микки‑ и Минни‑маусами в футбольной форме разных команд. Единственная майка, указанная как уже полностью распроданная, – это официальная майка российской сборной. Правда и заявленная цена у нее вдвое ниже любой другой футбольной майки. То ли в Японии много фанатов Российской сборной, то ли японцы просто предпочитают болеть за то, что дешевле.
    За всю жизнь я не познакомился с детьми стольких народов, сколько за мои 6 лет жизни в Японии! И если меня чему‑то научила Япония, то только этому – мы все пришельцы на этой земле, а у гайдзинов – нет национальностей
    Besucherzahler looking for love and marriage with russian brides
    счетчик посещений